— Она озвучила мой запрет! — отчаянно выкрикнула Момоко. — Прямо озвучила! И он ПРЕНЕБРЁГ мной!

Хэби произнёс несколько древних слов, которые обычно не говорят при женщинах. Вот почему девочка так просела! Вся её внутренняя магическая структура была заточена на привлекательность. Принцесса Момоко должна быть желанной — иначе она будет терять в силе. И любой резкий отказ…

— Если бы ты не начала со мной спорить! — не менее отчаянно выкрикнула Каэде. — Нельзя бежать вслед душевным привязанностям! Я привела тебе мужчину, которому твой мальчишка и в подмётки не годится! У него двенадцать боевых голов! Да если бы у меня было двенадцать хвостов, боги бы содрогнулись! У тебя был шанс взлететь на невообразимую высоту! Если бы ты хотя бы улыбнулась этому архимагу!..

Архимагу⁈ Хэби вскочил:

— Каэде, ты совсем дура?!! — от этого вопля все три женщины замолчали, как крышкой прихлопнутые. — Отказ, произнесённый архимагом — он должен был обрушить её…

— До единичных значений, — очень серьёзно сказала Сатоми, а Момоко бессильно заплакала. — То что вы видите сейчас — плоды месяца сумасшедших усилий. Хорошо, хотя бы князь Пожарский не отказался от встреч.

— А почему он мог бы отказаться?

— Мы выяснили, что Змей, которому была предложена Момоко — друг князя Пожарского. По местным меркам, предложение получилось вдвойне оскорбительным. Возлечь с женщиной друга… неприемлемо для обоих мужчин.

— Ц! Каэде, это был крайне неудачный и необдуманный ход. Если только…

Если только целью не являлся именно такой результат. Предательство, подкуп или глупость? Впрочем, Хэби надеялся во всём разобраться.

— Однако, — Сатоми нахмурилась, — мы не можем понять: почему-то рост Момоко стал гораздо медленнее, и собранная мана довольно скоро рассеивается, при том что князь Пожарский демонстрирует совершенно неизменные темпы.

Хэби нахмурился, припоминая:

— Слыхал я когда-то такое имя… Его звали Дмитрий Пожарский, и он закрыл собой мировой Разрыв.

— Этот Дмитрий — дальний потомок того, о котором вы говорите. Мы выбрали его, потому что заметили нестандартно высокий потенциал, упорство и нацеленность на результат, хотя в тот момент он едва преодолел порог ученичества.

— И что же, — Хэби слегка прищурился, — у него есть подвижки в росте?

— Чрезвычайные. Если дело будет идти в том же темпе, в течение месяца он достигнет планки архимага.

Старый змей не стал тратить время на выкрики «нереально!» или «так не бывает!»

— И что же он делает, для того, чтобы подниматься столь быстро? Кроме того, что усердно тренируется?

— Он предложил Момоко… совокупляться на источнике силы. На каменном ложе местного легендарного воина. Правда, он предупредил, что долго к этому камню никому нельзя прикасаться, это может вызвать закупорку манопроводящих каналов или что-то вроде того. А у него родовая повышенная сопротивляемость.

Хэби нахмурился:

— И ни у кого не возникло сомнений? Что если этот Дмитрий специально так сказал, чтобы отсечь возможных конкурентов?

— Я говорила то же самое! — выкрикнула Каэде. — Почему вы всё завязали на одного человека? И Момоко, и Сатоми! Весь ваш рост крутится вокруг Пожарского и твоего Кузьмы! Что будет, если они исчезнут?

— По-твоему, то что получилось — лучше? — спросила Сатоми.

— Минуту, — потребовал Хэби. — Какого Кузьмы?

— Кузьма Минин, младший родственник Пожарского. Мы вместе проводим время, ожидая в соседнем помещении, когда Момоко с Пожарским… закончат.

Повисла пауза.

— И как выглядит ваше ожидание? — с подозрением спросил Хэби.

— Об этом мы не будем говорить.

В ответе Сатоми была твёрдость скалы, и Хэби с удивлением понял, что не хочет биться об эти камни.

— Ну, хорошо. Вернёмся к вопросу ложа. Почему никому из вас не пришла в голову идея проверить: действует ли заявленное ограничение?

— Но, — Сатоми растерялась, — если кто-то из учащихся получит магическую травму, произойдёт международный скандал…

— Нет. Нам не нужен никакой скандал. Мы возьмём кого-то из наших клерков. Их у вас тут много. Есть такой, которого не жалко? — Сатоми захлопала ресницами. Хэби сердито дёрнул подбородком: — Девочка, речь идёт о судьбе императорского дома! Я бы не пожалел и десяти тысяч клерков ради такой цели, но нам достаточно будет одного-двух, — он сердито поднялся. — Мы объясним, что человек пожертвует собой, станет героем Ниппон-кокку. А в случае чего, ему или его семье буду платить пенсию. Я сам поговорю с каждым и сделаю всё как следует.

И всё-таки понадобился не один клерк, а целых три, чтобы Хэби убедился: всё происходит, как и говорил князь Пожарский, и даже хуже. Для начала, мужчины оказались неспособны поддерживать ни темп, ни длительность — тут выход нашёлся в подпитывании их специальными эликсирами. Но спустя полтора-два часа в их внутренней энергетической структуре начинали происходить крайне неприятные изменения. Да, все трое упали до уровня едва посвящённых, и непохоже было, что в обозримом будущем в их состояниях что-то изменится.

Ещё неприятнее, что Момоко получила от этих упражнений настолько мизерный прирост, что об этом и говорить было стыдно.

Старый ниппонский змей злился. Он скучал по одиночеству, горам и молочно-белому туману. Его раздражала суета — но остаться пришлось, иначе эти девчонки начудят ещё чего-нибудь. К тому же он чувствовал, что задержка ненадолго. Косвенные признаки указывали на то, что великое пророчество уже начало исполняться. А значит — нужно постараться и выправить последствия чужой глупости.

Да, Хэби убедился, что самонадеянная лиса не послушалась его и полезла в выбор принцесс — «сделать как лучше»! Он был в таком гневе, что даже не стал с ней дальше разговаривать, хотя кицуне умоляла его отпустить куда-то на пару часов, лепетала что-то о вине, о карме… Пусть посидит и осознает всё как следует. И вообще. Неизвестно ещё, не затребует ли император её смерти.

БОЁВКА, ЯДРЁНА-МАТРЁНА!

В октябре у нашей боевой группы начались первые обещанные практические занятия. Курам на смех, вот что я скажу! Сперва полчаса читали какую-то пургу под названием «Техника безопасности» — я вспомнил, её ещё Болеслав летом упоминал. Так вот что это такое!!! Кузя ехидно ржал надо мной, устроившись не на лацкане пиджака, как обычно, а на парте, прицепившись к тетрадке. Должно быть, чтоб веселее было смотреть на мою вытянувшуюся рожу.

Потом все расписывались в огромной амбарной книге — типа, всё про технику безопасности теперь знаем и нечаянно не убьёмся. Дальше все гуськом побрели в павильон для начинающих, в котором внутри обнаружилась этакая штука… Вот примерно как стойла для лошадей, все открытые в одну сторону — чтоб деточки ничего не перепутали и в лоб однокурснику не шарахнули, а только в заданном направлении. Почему детки не могут одновременно навесить на себя щиты, для меня лично осталось совершенно непонятным. Не способны удержать две задачи?

К этому моменту Кузя так ржал (во внутреннем плане, конечно), что мне пришлось дежурно пригрозить ему ремнём.

Ладно. Давай огненными шариками кидаться. Я сперва хотел посмотреть, кто что бросит — чтоб никого раньше времени не переплюнуть, а потом подумал, что Ванька Демигнисов по-любому сейчас выпендрится и шарахнет от всей души, он же сильный огневик. И слепил я шарик без претензий — на двадцаточку. Кинул ровненько, как просили. В серёдочку мише́ньки попал и даже заслужил одобрение от преподавательницы.

А Иван, как и ожидалось, выступил на все деньги — файербол вылепил единиц на сто пятьдесят, свою мишень спалил в ноль и две соседних, да ещё несколько по краям жаром скукожило. Преподша ругалась и грозила пальчиком. Больше ничего интересного на этом практикуме не произошло, Ванька на время стал звездой, все получили по галочке в журнале и пошли на обед. Ну и боевой практикум, я опупеваю…