Глава 20
— И всё равно, ты поступил слишком жестоко. — во взгляде Траяна не было той решимости, как в начале этого разговора.
— Вот вы жалеете тех жителей уничтоженного мной убежища. А знаете, почему мне никого их не жаль? — Сашка снова оглядел трёх молчаливых коллег. — Вы в них видите людей. Просто людей. А я в каждом из них видел его предка. Высокопоставленного чиновника или его одуревшую от скуки супругу. Сходивших с ума от безделья и безнаказанности отпрысков. Политикана, всю жизнь шедшего по трупам. Охранника, выполнявшего все прихоти хозяина, и в тайне мечтавшего этого хозяина удавить, но лишь для того, чтобы занять его место. И я не видел тех, кто был бы достоин сочувствия.
— Тебе вообще никого там не было жалко? — почему-то спросил Траян.
— Вы с отвращением смотрели на тех дикарей, что напали на группу из убежища. В которой была Хализа, которую я первоначально спас. — Сашка сейчас смотрел просто себе под ноги. — А ведь именно они — единственные, кто здесь заслуживает сострадания и сочувствия. Вы видели лишённых человеческого облика дикарей-каннибалов. А я увидел в них их предков. Тех, кому повезло выжить после ядерных ударов и ядерной зимы. Лишившихся в одночасье всего, а со временем в том числе даже человеческого облика, в борьбе за элементарное выживание. Это их предков ещё до войны прессовали и обирали предки тех, кто жил в убежище. Простых, маленьких людей с их маленькими радостями и невзгодами. Которые просто хотели жить.
Сашка задумался.
— Знаете… Женщины в убежище от повышенной радиации не могли рожать нормальных детей. И они крали женщин-дикарок. Те у них работали родильными агрегатами. Не было еды — крали еду. И у кого? У тех же дикарей… Предки тех, кто жил в убежище, лгали, предавали, убивали, ползя на верх властной пирамиды. А простые люди для них были «кормовой базой». И даже спустя сотни лет, их потомки не дают спокойно жить потомках тех простых, маленьких людей. Как проклятье, что тянется из глубин веков.
Сашка снова взглянул на троих слушателей, и как-то вдруг всхлипнул.
— Они и так зажились на этом свете. В долг на двадцать поколений зажились, все до единого.
— Но… Хализа!!! — чуть не плача крикнул Умир. — Она то в чём виновата??!!
— В чём?.. Да она — такой же потомок своих предков. Тех, кто убивал, предавал, шёл по трупам. Тех, кто обрёк на смерть большинство своих соотечественников. Предал их, попросту говоря. И если бы я оставил её в живых, то… — Сашка снова всхлипнул. — Блядь… Да ведь тогда, они, суки… Они ведь тогда победили бы!! Пусть через десятки поколений — но ведь они, твари, победили бы!!! Они с того света хохотали бы от радости, ибо все те преступления, что они совершили, были совершены ими не зря — их потомок всё же обошёл остальных… Именно поэтому она должна была умереть.
Сашка замолчал. Молчали и трое его слушателей.
Наконец Траян, так же молча, подошёл к нему и снял с него наручники.
…
Траян дал команду готовиться к отлёту. Поисковики, продолжавшие изучать планету, возвращали на корвет разведывательные дроны. Горан с экипажем был занят своими делами, Траян с Иданом уже перебазировались на «Кашалота». Сашка сослался на усталость, поэтому остался на «Сугде».
Но перед тем, как их экспедиция покинет эту систему, он пришёл на лётную палубу, снова сел в челнок и направился на планету, даже не уведомив никого о цели своей поездки. Просто нужно — и всё. Челнок сел на поляне рядом с местом, где обитало то племя дикарей. Он просто вышел из челнока и стал «звать». И его услышали.
К нему из леса вышел вожак, он подошёл к Сашке почти вплотную и прямо посмотрел в глаза. И это был первый человек на этой планете, в чьём взгляде не было страха. Была опаска, был какой-то вызов — а вот страха не было.
«Я их уничтожил» — обратился Сашка к вожаку, «передав» картинку осевшей горы.
И вожак его понял. Он стукнул себя кулаком по груди и что-то пробурчал. А Сашка получил от него отклик — «Друг!»
Так же молча они разошлись. Вожак скрылся в лесу, а Сашка, снова усевшись в пилотском ложементе челнока, поднял его вверх, покидая навсегда эту многострадальную планету.
…
Корабли покинули систему RBSA-9428-KSDP, направившись в последнюю точку поисков, систему RLYU-3173-FDWS. Шесть часов разгона до точки перехода, «прокол», несколько часов неспешного обследования системы на пути к близкой к её звезде орбите. Последующую неделю оба корабля облетели не раз звезду в поисках хоть какого-то признака «червоточины». Без толку.
…
Но Сашку это абсолютно не интересовало. После произошедшего на Элларии на него накатила глубокая депрессия. Все эти дни он только лежал в своей каюте на «Сугде» и изредка выбрался в столовую.
И причиной его депресняка был отнюдь не его поступок — нет, Сашка ни на минуту не сомневался в своей правоте. Но вот то, что его друзья, хоть и поняли его мотив, но не приняли его, он чётко ощутил. В глубине души все его друзья считали, что он лишил Элларию шанса на восстановление цивилизации. А сам он не сомневался — он не отбирал этот шанс, он лишь вернул его тем, кто этого был достоин.
На него вдруг нахлынули воспоминания. Он словно заново просмотрел американский фильм-катастрофу «2012».
Ведь если не брать во внимание некоторые отличия того, что произошло на Элларии, и то, о чём рассказывалось в фильме, то ситуация получалась просто один в один. И неважно, что по фильму на Земле не было ядерной войны, а был планетарный катаклизм — власть имущие до последнего момента скрывали от населения правду, а сами, втихую, готовили себе спасение. Здесь, на Элларии, это были убежища, в фильме — корабли-«ковчеги». Суть от этого не менялась — спасались власть имущие и их обслуга, а на остальное население им было наплевать. И спасались отнюдь не лучшие представители рода человеческого.
Сашка грустно улыбнулся.
Ведь в фильме показали одного действительно достойного человека — чернокожего американского Президента. Он умалчивал правду о грядущей катастрофе, обманывая себя, что учёные ошибаются, есть ещё надежда и всё обойдётся. Но когда стало ясно, что катастрофы не избежать, он осознанно отказался от бегства на «ковчег», и у него хватило храбрости и достоинства, чтобы остаться со свои народом и разделить с ним его судьбу.
А что же будет с теми, кто спасся на этих «ковчегах»? Фильм заканчивался на оптимистичной ноте — мол, род человеческий выжил. Вода спадёт, обитатели «ковчегов» покинут их. Да вот только вряд ли будущее выживших будет безоблачным.
Запасы продовольствия подойдут к концу, и придётся делать то, к чему не привык ни один из тех, кто на этом ковчеге спрятался — работать. И вот тут каждый из спасшихся займет то место, какое соответствует его личным талантам и умениям. Те, кто владеет и обладает оружием — сразу станут правящей верхушкой. Стариков и просто пожилых пустят в расход — от них никакого прибытка, только пустая трата продовольствия. Отпрыски «статусного рашкована» вдруг обнаружат, что никто не собирается потакать их заскокам и вытирать им сопли — вместо этого они будут с утра до вечера до конца своей жизни вкалывать на грядках. Где-нибудь рядом с ними будет ковыряться в земле арабский шейх — никто не вспомнит о его титулах и богатствах. Одна радость — зарабатывать на пропитание ему придётся только лишь на себя, так как всех его красивых женщин у него сразу отберут какие-нибудь ребята покрепче.
Но самое страшное то, что единственное, на что будут способны даже несколько тысяч человек из подобного «ковчега», это организовать одно поселение уровня доисторических цивилизаций. Естественно, с рабовладением, где рабовладельцами будут те, у кого сила и оружие. Остальных ждёт удел до конца жизни пахать в поле — всех, кто в «прошлой» жизни, до катаклизма, был миллиардером, или высокопоставленным чиновником, или просто «очень важным человеком». Те, кто до катастрофы считали себя столпами мира, от которых зависели судьбы тысяч и миллионов, даже не станут просто обычными людьми — ибо раб это не человек, а вещь. Вещами станут и выжившие женщины. Вещами, которые можно купить, продать, обменять… Но даже такой вариант слишком оптимистичен.