— Это, получается, второй динозавр у тебя?

— Третий уже. Вторым попросили стегозавра взять. Типа у меня спинозавр раскачан уже, не в ущерб. Качаю его помаленьку. Тоже неплохая тварюшка, хоть и травоядная. Шипы эти на хвосте. Красивый, опять же. Но спинозавр всё же — моя любовь.

— Сколько ты уже в габаритах?

— Шесть в длину, три в высоту, и почти три тонны — ну, это в примерном приближении.

— Силён!

Дэн довольно расплылся:

— Планирую за ближайшие три-четыре года раскачать его до максимума и стать доминирующим самцом в локации.

— Ой, мальчишки, привет! — около стола остановились две девушки. Те, что фотографировались с ним после зомбятни. Петька пытался припомнить имена и никак не мог. Что ж, сгодится опыт Андреа.

— Добрый вечер, прелестные девы. Присаживайтесь. Быть может, вам удастся скрасить уныние этого вечера своим присутствием.

Девчонки заулыбались и сели:

— Я Лена.

— Я Рита.

Точ-ч-чно! «Ленуся и Риточка».

— А вы чего не дома? — со всей возможной любезностью поинтересовался Дэн.

— У Лены родители уехали, а я сегодня в ночную по графику, — Рита пожала плечиком и миленько улыбнулась, — Думали вообще никого не будет, а тут — вы!

Какая удача, — кисло подумал Петька.

— Как жалко, что мы вас поздно нашли, — продолжала щебетать Рита, — могли бы на танцы сходить, в парке так приятно, оркестр играет, — кого-то всё это сильно напоминало…

— Так пойдёмте сейчас? — предложил Дэн, — Время детское ещё.

— Вот именно — детское! — Рита смешно сморщила носик, — мне через десять минут в локацию, поезд ушёл.

— А в какую локацию? — подозревая худшее, спросил Петька.

— Ноль — шесть! Я там с детишками работаю, у нас так здорово! Приходи посмотреть, я всё-всё тебе покажу!

— Она там волшебной розовой пони, — подтверждающе кивнула Лена. Видимо, у Петьки что-то такое отразилось в лице, потому что Дэн сдавленно хрюкнул. Но Рита ничего не заметила, продолжая разливаться соловьём.

— Мы… можем втроём пойти? — осторожно предложила Лена, — А, мальчики?

Петька решительно встал:

— Благодарю за столь лестное предложение, но я вспомнил об очень важных и совершенно неотложных делах, — он слегка поклонился, — Желаю приятного вечера, а вам, — персонально Рите, — приятной смены.

— О-о-ой, как ми-и-ило, — Рита прижала к подбородку кулачки и засияла, как рождественский фонарик.

Дэн кивнул, а Лена пискнула:

— Пока!

Петька пошёл на выход. Девчонки что-то спрашивали у Дэна, но тихо, слов не разобрать. И уже на самом выходе он услышал, как Дэн с железобетонной уверенностью ответил:

— Конечно! Как минимум — граф!

Ну, динозавр, юморист… Аукнутся ещё эти шуточки, афедроном чую, как говорили в театралке.

Волшебная розовая пони, мама дорогая… В голове в полный рост встала картинка из ужасной локации. Пони в сиянии искристых розовых звёздочек пела какую-то слащавую… гхм… назовём это песенкой.

Это срочно требовало психотерапии. Как там? Замещение образа образом?

Кстати, книги он выгрузил, а не рассортировал. Надо заняться. Заодно и почитать что-нибудь. Для успокоения души. Розовые пони, о, Господи…

15. ВОТ ТАК И ВВЯЗЫВАЮТЯ ЛЮДИ В НОВЫЕ СЮЖЕТЫ…

31 мая, воскресенье, день шестой из восьмидесяти четырёх.

В ДРЕВНЮЮ СКАНДИНАВИЮ

Воскресенье началось рано. Дрозд разбудил его в пять, велел принять и распаковать в хранилище посылку, что-то по-быстрому зажевать и быть готовым через сорок минут.

Не вопрос.

Воскресный вестибюль в это время был совершенно пустым. Шторки административного «аквариума» — задёрнуты, а на дверь рядом с кнопкой звонка вывешена табличка «ЭКСТРЕННЫЙ ВЫЗОВ».

— Нам куда?

— Условное средневековье. Север Европы.

— В Англию?

— К викингам. Край суровый, настраивающий на определённый лад. Если повезёт, встретим твоего приятеля, как его?

— Оддгейр.

— Вот. Но это не обязательно, — они вошли в лифтовую кабинку, — Слушай сюда. От Евгении Васильевны тебе подгон. Вещь редкая, практически уникальная. Набор артефактов, добавляет силы, ловкости, выносливости, — и главное — удваивает скорость прокачки всех этих характеристик, но об этом Дрозд по-читерски умолчал, — А поскольку викингские земли славятся склонностью к разбою и внезапным переменам удачи, сделаны они так, чтоб отобрать их у тебя было невозможно. Открывай хранилище, первый сундучок.

— Татуировки? — удивился Петька.

— Да. Даже если шкуру с тебя снимут, они проявятся заново. Так себе утешение в этом случае, конечно, но украсть, отобрать или даже выпросить их у тебя невозможно.

— Прикольно.

— Спасибо не забудь сказать, когда с отчётом придём.

— Ага.

— Применяй. Рубаху сними сразу, посмотрим, что получилось.

Обе руки чуть выше локтей обожгло, и проявились широкие рунные «браслеты», внутри которых можно было угадать силуэты воронов, выполненные скандинавской плетёнкой. На спине, выше лопаток — две волчьих головы. А на груди — две странных встречных галочки, как знаки «меньше» — «больше», входящие друг в друга, левый повыше, правый пониже.

— Руна йера, — прокомментировал Дрозд, — Хороший знак. Теперь лицо. Заходи, у тебя должна активироваться страница «внешние данные». Есть?

— Есть.

— Волосы хотя бы по плечи. И борода нужна, иначе никак.

Ну, нужна так нужна. Хотя ощущения с непривычки странные. Так. Глаза у него и так голубые, волосы русые, нормально.

— Росту не хочешь себе прибавить? — коварно поинтересовался Дрозд.

— Нет. Длина рук, длина шага — всё изменится. Привыкать надо. Не хочу.

— Правильно мыслишь! Теперь «личные данные». Имя выбирай. Остальное можешь пока пропустить.

— Харальд пойдёт?

— Вполне. Всё, переодеваемся.

Петька активировал из храна свой средневековый прикид: штаны, добротную длинную рубаху тёмно-кирпичного цвета, непромокаемые кожаные сапоги, широкий кожаный же ремень (с ножом в ножнах и кошелём, в котором чисто ради антуража болталось несколько медяков), простую войлочную шапку из четырёх клиньев, плащ. Плащ Дрозд забраковал. Сказал:

— Легковат. Там, говорят, ночи холодные — а вдруг задержимся опять? Женя Васильевна велела тебе из спецхрана выдать, во втором вложении он был.

Петька вынул плащ, и Дрозд несколько озадаченно присвистнул:

— Чёт по-моему она перестаралась…

Плащ был… богатый. Именно так. Из хорошего бордового сукна, покрытый серебряной вышивкой и подбитый светло-серым песцом. С тяжёлой серебряной фибулой. Вызывающе.

— Мда… Может, пронесёмся до спецхрана, на что-нибудь другое поменяем?

Но Петьке плащ неожиданно понравился. Уютный он был. Приятно-тяжёлый. И красивый, чего уж.

— А может, оставим?

Дрозд посмотрел на его отражение в зеркале и махнул рукой:

— А, хрен с ним! Давай оставим. Меч сразу доставай. А то в таком плаще без приключений и километра не пройдём.

Петька с воодушевлением прицепил к поясу меч и приготовился к выходу.

Сам Дрозд переоделся в тёмно-серые, не особо приметные одежды. Сверху — длинный синий плащ. В руках — старый, отполированный временем посох. Борода его вдруг отросла втрое и поседела, как и волосы, куратор подмигнул Петьке и накинул глубокий капюшон.

— Пошли. Зови меня Вигге.

ФЕЕРИЧЕСКИЙ ВЫХОД

Предположение о том, что они сумеют пройти спокойно целый километр, оказалось излишне оптимистическим.

Деревня, на отшибе которой, в одном из сараев, находился выход в локацию, подвергалась разграблению. Прямо сейчас.

Точнее, основное действие уже закончилось. Поэтому ни зверских криков, ни звона мечей или прочих звуков схватки, могущих предупредить об опасности, двое случайных путников не услышали. И спокойно вышли на улицу. На которой крупными мазками была нарисована картина произошедшего: валялись порубленные тела менее удачливых норманнов, а более удачливые вытаскивали из домов самое ценное. Далее, судя по подготовленным факелам и уже горящим отдельным сараям, планировалось масштабное файер-шоу. За рядом сараев блестела серая гладь воды. У причала виднелось два драккара с полосатыми красно-белыми парусами, под палубу которых загоняли взятых в плен жителей деревни.